Заброшенная стройплощадка
Долгожданных оваций или, скажем, ползаний по земле в жалобных мольбах отпустить дорогую подругу тёмный так и не получил. Всё, чем ему пришлось довольствоваться, так это неуклюжими попытками неловкой Дафны сыграть на флейте маголодию. Наблюдаемая косым взглядом, она немного повеселила Повелителя Мрака, так что тот ненадолго отвлёкся от Джули, и приступление к торжественно выбранному наказанию с введением крюка в брюшную полость оказалось отложено, на счастье последней.
Это также отвлекло Даха и от пантеры, приблизившейся к нему быстрыми скачками, которая с силой толкнула стража, клыком вспоров кожу на плече, и заставила отлететь его к забору. Благодаря мгновенной реакции, ему удалось приостановить полёт и едва стукнуться о доски изгороди, а, кроме того, умудриться нейтрализовать боль. Пару секунд потребовалось на излечение раны, полностью заживить которую, правда, пока не удалось, и рубцы должны были пройти только к вечеру. А уж затем, разгневанный, чувствуя, что чёрная кошка вцепилась в него из-за пригвождённой к дереву светлой, Дахтрансмайтер Четвёртый махнул рукой, и в воздухе над рукой материализовался крюк...
Однако завершить казнь нормально так и не удалось. Горбун, уронивший кольцо и не сразу понявший это, увидел клубы дыма, словно пытавшиеся опоясать его, двигавшие со всех сторон, а от меркнувшего камня отделилось несколько красных лучей, немного пошаманивших с интерьером на стройке. В результате защитные барьеры рухнули, а вместе с ними рухнул и забор. Выброшенный Дахом крюк так и не попал в цель, лишь немного содрав кожу на боку Джули, а самого тёмного захлестнул поток шедших с невероятной скоростью кадров, словно запущенных кинопроектором - "самое счастливое" воспоминание...
Вначале Люциус сидит в своей комнате один, задумчивый и мрачный. Он бы и рад избавиться от Арея, да только слишком просто казнить его... Разумеется, даже светлые чувства к пленнице (а то, что это светлые чувства блондин уже не сомневался) не могут защитить его от печальной участи погибшего стража мрака. Тёмный, потерявший дарх и свою жизнь, вынужден вечно страдать во мраке без надежды выбраться. Но Люций хочет, чтобы мечник оказался проигравшим по всем пунктам, чтобы он потерял самое дорогое. И уж точно самым дорогим не был дарх...
Её впихнули в комнату получасом спустя, когда до рассвета оставалось всего двенадцать часов. Через частично порванное ослепительное белое платье ("Точно из Эдема свинтила недавно, у нас таких не шьют") проглядывает частично плечо и область чуть выше груди. Светлая присела на край свободного стула и, не глядя в глаза Люцию, начала рассказывать...
Девушка ничего не утаивала, как только блондин произнёс клятву неразглашения. Рассказала, что увидела в Арее каплю света (да и то, что этот простодушный так и не покусился на светлую, говорило о многом), зацепилась за это, попыталась поменять его к лучшему и в итоге сильно привязалась... Рассказала, как тот позволил светлой сбежать, когда их нашли солдаты красавчика. Как не могла также спокойно ходить на уроки по маголодиям, когда узнала, что мечника собираются казнить, и сбежала из Эдема, собираясь вернуться к своему "хозяину", если тот отпустит Арея. Рассказала всё без утайки. Или почти всё...
Светлая сама дала себя поймать. Вначале кто-то умный решил осквернить девушку, однако та, угрожая тем, что Люциус страстный собственник и не потерпит, чтобы кто-нибудь на ЕГО добро разевал рот, сумела спастись от посягательств, хотя платье слегка и порвали. Люций только уважительно хмыкнул - видимо, эта пленница не так проста, как казалась.
Впрочем, интерес к ней за два месяца уже поугас. Уж слишком светленькие скучны и предсказуемы (впрочем, как и тёмные). Те же девушки в Эдеме делились, по его мнению, на два типа - беззащитных жертв, которые обычно становятся объектами посягательств тартарских насильников, и боевых барышень, которым даже палец в рот лучше не класть... Откусят и выплюнут в лицо - этакий бунтарский жест. И всё-таки Люциус хотел её, но теперь тому была лишь одна причина - Арей.
Даже когда тёмный высказал девушке, что же ему нужно, та не вздрогнула от испуга, не отказалась от мысли спасти Первого Мечника Мрака (хотя Люциус и предполагал возможность дать ей улететь в Эдем, притом никто - ни он, ни его стражи - не посмели бы тронуть её). Только согласно кивнула и закрыла глаза...
...Странное дело, но даже тогда, когда Арей всё-таки проиграл Люцию, полного удовлетворения, счастья страж не почувствовал. Ко всему этому примешивалось ощущение горечи. Не сильное, но ощутимое...
Утром Арея освободят, притом Кводнону о причинах освобождения не будет сказано. Кроме того, Арей не должен знать, что произошло с его "любимой", какой ценой оплачено его спасение. Даже жаль немного... Интересно, как справился бы с таким грузом мечник? Хотя, наверное, очень быстро забыл бы о происшедшем. В конце концов, предавать других у него в крови, пусть сейчас тёмный и решил построить из себя романтического рыцаря.
Но не возможность сообщить радостную новость заклятому врагу огорчала Люция. Под кроватью лежит кинжал. На рассвете светлая погибнет. И почему-то убивать её блондину меньше всего хотелось. Жарко дыша в подушку, он сладостно подумал, что Арей, наконец, проиграл, пусть это была не вся война, а только единичная битва, затем же в усыпающий разум забрела мысль о том, что, наверное, лучше всего, если светлая сбежит, рванёт в свой Эдем, и никто не тронет её.
А потом Люциус, несмотря на то, что крепился не спать, не смог противиться чисто смертной потребности, и уснул...
